Здесь все те, кому небезразличны обычаи и быт Босоногого Народца, могут удовлетворить своё любопытство и узнать много интересного об этих замечательных существах.

Так как мир Средиземья, мой дорогой читатель, попросту немыслим без малорослого народца называемого хоббитами то я, как истинный почитатель горячо любимого мной мира, считаю весьма нелишним разместить на этой странице все доступные на сегодня сведения об этих замечательных существах.

Типичное жилище хоббитов глазами художника John Hove (вид снаружи)

В земле была нора, а в норе жил хоббит. Нора была вовсе не грязная и совсем не сырая; не копошились в ней черви, не лепились по стенам слизняки, нет - в норе было сухо и тепло, пахло приятно, имелось там на что присесть и что покушать, - словом, нора принадлежала хоббиту, а стало быть, само собой, была уютной во всех отношениях. Входная дверь в нору, круглая, точно люк, со сверкающей медной ручкой посередине, была выкрашена в зелёный цвет. Открывалась она в просторный и длинный коридор, похожий на пещеру, но чистый и ничуть не задымленный; в нём стояли стулья, пол устилали ковры, стены, обшитые деревянными панелями, оснащены были великим множеством крючков для плащей и шляп. Коридор, изгибаясь, проходил в глубине холма - или Кручи, как называли холм на много миль окрест. По обеим сторонам коридора в два ряда тянулись маленькие круглые дверцы , за которыми скрывались самые разные помещения, так что лазать наверх или спускаться вниз хоббиту не приходилось: спальни, ванные, погреба и кладовые (их было не перечесть), кухни, трапезные, гардеробные - всё находилось рядом, в любую комнату можно было попасть из того же самого коридора. Лучшие покои располагались по левую руку, если стоять спиной ко входу, и только в них были окна, глубоко посаженные круглые оконца, выходившие в сад, за которым полого скатывались к реке луга.

Так описывает жилище хоббита Бильбо Торбинса сам отец прославленного Средиземья Джон Рональд Роуэл Толкиен, и мы не в праве усомниться что на самом деле всё и обстояло таким вот замечательным образом.

Типичное жилище хоббитов глазами художника John Hove(вид изнутри)

Хоббиты - неприметный, но очень древний народец;раньше их было куда больше, чем нынче: они любят тишину и покой, тучную пашню и цветущие луга, а сейчас в мире стало что-то очень шумно и довольно тесно. Умелые и сноровистые хоббиты, однако терпеть не могли - не могут и поныне - устройств сложнее кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки. Издревле сторонились они людей - на их языке Громадин, а теперь даже и на глаза им не показываются. Слух у них завидный, глаз острый; они, правда, склонны к полноте и не любят спешки, но в случае чего, проворства и ловкости им не занимать. Хоббиты привыкли исчезать мгновенно и бесшумно при виде незваной Громадины, да так наловчились, что людям это стало казаться волшебством. А хоббиты ни о каком волшебстве и понятия не имели: отроду мастера прятаться, они - чуть что - скрывались с глаз, на удивление своим большим и неуклюжим соседям.

Хоббиты маленькие, в полчеловека ростом, меньше даже гномов - пониже и не такие крепкие да кряжистые. Сейчас-то и трёхфутовый хоббит - редкость, а раньше, говорят, все они были не очень уж малорослые. Согласно Алой Книге, Бандобрас Крол (Быкобор), сын Изенгрима Второго, был ростом четыре фута пять дюймов и сиживал верхом на лошади.

Во дни мира и благоденствия хоббиты жили как жилось - а жилось весело.
Одевались пестро, все больше в желтое и зеленое, башмаков не носили: твердые
их ступни обрастали густой курчавой шерсткой, обычно темно-русой, как волосы
на голове. Так что сапожное ремесло было у них не в почете, зато процветали
другие ремесла, и длинные искусные пальцы хоббитов мастерили очень полезные,
а главное - превосходные вещи. Лица их красотою не отличались, скорее
добродушием - щекастые, ясноглазые, румяные, рот чуть не до ушей, всегда
готовый смеяться, есть и пить. Смеялись до упаду, пили и ели всласть, шутки
были незатейливые, еда по шесть раз на день (было бы что есть). Радушные
хоббиты очень любили принимать гостей и получать подарки - и сами в долгу не
оставались.
Вероятно, хоббиты - наши прямые сородичи, не в пример ближе эльфов, да
и гномов. Исстари говорили они на человеческом наречии, по-своему
перекроенном, и во многом походили на людей. Но что у нас с ними за родство
- теперь уж не выяснить. Хоббиты - порождение незапамятных дней
Предначальной Эпохи. Одни эльфы хранят еще письменные предания тех канувших
в прошлое древних времен, да и то лишь о себе - про людей там мало, а про
хоббитов и вовсе не вспоминается. Так, никем не замеченные, хоббиты жили
себе в Средиземье долгие века. В мире ведь полным-полно всякой чудной твари,
и кому было какое дело до этих малюток? Но при жизни Бильбо и наследника его
Фродо они вдруг, сами того ничуть не желая, стали всем важны и всем
известны, и о них заговорили на Советах Мудрецов и Властителей.
Третья эпоха Средиземья давно минула, и мир сейчас уж совсем не тот, но
хоббиты живут там же, где жили тогда: на северо-западе Старого Света, к
востоку от Моря. А откуда они взялись и где жили изначально - этого никто не
знал уже и во времена Бильбо. Ученость была у них не в почете (разве что
родословие), но в старинных семействах по-прежнему водился обычай не только
читать свои хоббитские книги, но и разузнавать о прежних временах и дальних
странах у эльфов, гномов и людей. Собственные их летописи начинались с
заселения Хоббитании, и даже самые старые хоббитские были восходят к Дням
Странствий, не ранее того. Однако же и по этим преданиям, и по некоторым
словечкам и обычаям понятно, что хоббиты, подобно другим народам, пришли
когда-то с востока.
Древнейшие были их хранят смутный отблеск тех дней, когда они обитали в
равнинных верховьях Андуина, между закраинами Великой Пущи и Мглистыми
горами. Но почему они вдруг пустились в трудное и опасное кочевье по горам и
перебрались в Эриадор - теперь уж не понять. Упоминалось там у них, правда,
что, мол, и людей кругом развелось многовато и что на Пущу надвинулась
какая-то тень и омраченная Пуща даже и называться стала по-новому -
Лихолесье.
Еще до кочевья через горы насчитывалось три породы хоббитов: лапитупы,
струсы и беляки. Лапитупы были посмуглее и помельче, бород не имели,
башмаков не носили; у них были цепкие руки и хваткие ноги, и жили они
преимущественно в горах, на горных склонах. Струсы были крепенькие,
коренастенькие, большерукие и большеногие; селились они на равнинах и в
поречье. А беляки - светлокожие и русоволосые, выше и стройнее прочих; им по
душе была зелень лесов.
Лапитупы в старину водили дружбу с гномами и долго прожили в
предгорьях. На запад они стронулись рано и блуждали по Эриадору близ горы
Заверть, еще когда их сородичи и не думали покидать свое Глухоманье. Они
были самые нормальные, самые правильные хоббиты, и они дольше всех сохранили
обычай предков - рыть норы и подземные ходы.
Струсы давным-давно жили по берегам Великой Реки Андуин и там привыкли
к людям. На запад они потянулись за лапитупами, однако же свернули к югу
вдоль реки Бесноватой; многие из них расселились от переправы Тарбад до
Сирых Равнин; потом они опять немного подались на север.
Беляки - порода северная и самая малочисленная. Они, не в пример прочим
хоббитам, сблизились с эльфами: сказки и песни им были милее, нежели
ремесла, а охота любезнее земледелия. Они пересекли горы севернее Раздела и
спустились по левому берегу реки Буйной. В Эриадоре они вскоре смешались с
новооседлыми хоббитами иных пород и, будучи по натуре смелее и
предприимчивее прочих, то и дело волею судеб оказывались вожаками и
старейшинами струсов и лапитупов. Даже во времена Бильбо беляцкая порода
очень еще чувствовалась в главнейших семействах вроде Кролов и Правителей
Забрендии.
Между Мглистыми и Лунными горами хоббитам встретились и эльфы, и люди.
В ту пору еще жили здесь дунаданцы, царственные потомки тех, кто приплыл по
морю с Заокраинного Запада, но их становилось все меньше, и Северное
Княжество постепенно обращалось в руины. Пришельцев-хоббитов не обижали,
места хватало, и они быстро обжились на новых землях. Ко времени Бильбо от
первых хоббитских селений большей частью и следа не осталось, однако
важнейшее из них все-таки сохранилось; хоббиты попрежнему жили в Пригорье и
окрестном лесу Четбор, милях в сорока к востоку от Хоббитании.
В те же далекие времена они, должно быть, освоили и письменность - на
манер дунаданцев, которые когда-то давным-давно переняли ее у эльфов. Скоро
они перезабыли прежние наречия и стали говорить на всеобщем языке,
распространившемся повсюду - от Арнора до Гондора и на всем морском
побережье, от Золотистого Взморья до Голубых гор. Впрочем, кое-какие свои
древние слова хоббиты все же сохранили: названия месяцев, дней недели и,
разумеется, очень многие имена собственные.
Тут легенды наконец сменяет история, а несчетные века - отсчет лет. Ибо
в тысяча шестьсот первом году Третьей эпохи братья-беляки Марчо и Бланка
покинули Пригорье и, получив на то дозволение от великого князя в Форпосте
[Согласно летописям Гондора, это был Аргелеб Второй, двадцатый князь
северной династии, которая завершилась через триста лет княжением Арведуи],
пересекли бурную реку Барандуин во главе целого полчища хоббитов. Они прошли
по Большому Каменному мосту, выстроенному в лучшие времена Северного
Княжества, и распространились по заречным землям до Западного взгорья.
Требовалось от них всего-навсего, чтобы они чинили Большой мост, содержали в
порядке остальные мосты и дороги, препровождали княжеских гонцов и
признавали князя своим верховным владыкой.
Отсюда и берет начало Летосчисление Хоббитании (Л. X.), ибо год
перехода через Брендидуим (так изменили хоббиты название реки) стал для
Хоббитании Годом Первым, рубежом дальнейшего отсчета [Таким образом, год
Третьей эпохи в исчислениях эльфов и людей узнается путем прибавления 1600 к
хоббитской дате. - Примеч. авт.]. Западные хоббиты сразу же полюбили свой
новообретенный край, за его пределами не появлялись и вскоре снова исчезли
из истории людей и эльфов. Они хоть и считались княжескими подданными, но
делами их вершили свои вожаки, а в чужие дела они носа не совали. Когда
Форност ополчился на последнюю битву с ангмарским царем-колдуном, они будто
бы послали на помощь князю отряд лучников, но людские хроники этого не
подтверждают. В этой войне Северное Княжество сгинуло; с той поры хоббиты
стали считать себя полновластными хозяевами дарованной им земли и выбрали из
числа вожаков своего Хоббитана, как бы наместника бывшего князя. Добрую
тысячу лет войны обходили их стороной, и, пережив поветрие Черной Смерти в
37 г. (Л. X.), они плодились и множились, пока их не постигла Долгая Зима, а
за нею страшный голод. Многие тысячи погибли голодной смертью, но уже и Дни
Нужды (1158-1160) ко времени нашего рассказа канули в далекое прошлое, и
хоббиты снова привыкли к изобилию. Край их был богатый и щедрый, и хотя
достался им заброшенным, но прежде земля возделывалась на славу, и хозяйский
взор князя некогда радовали угодья и нивы, сады и виноградники.
С востока на запад, от Западного взгорья до Брендидуимского моста,
земли их простирались на сорок лиг и на пятьдесят - от северных топей до
южных болот. Все это стало называться Хоббитанией; в этом уютном закоулке
хоббиты наладили жизнь по-своему, не обращая внимания на всякие безобразия
за рубежами их земель, и привыкли считать, что покой и довольство -
обыденная судьба обитателей Средиземья, а иначе и быть не должно. Они забыли
или предали забвению то немногое, что знали о ратных трудах Стражей - давних
радетелей мира на северо-западе. Хоббиты состояли под их защитой и перестали
думать об этом.
Чего в хоббитах не было, так это воинственности, и между собой они не
враждовали никогда. В свое время им, конечно, пришлось, как водится в нашем
мире, постоять за себя, но при Бильбо это уже было незапамятное прошлое.
Отошла в область преданий и единственная битва в пределах Хоббитании: в
Зеленополье в 1147 г. (Л. X.), когда Брандобрас Крол наголову разгромил
вторгнувшихся орков. Климат и тот смягчился: былые зимние нашествия волков с
севера стали бабушкиными сказками. Так что если в Хоббитании и можно было
найти какое-нибудь оружие, то разве что по стенам, над каминами или среди
хлама, пылившегося в музее города Землеройска. Музей этот назывался Мусомный
Амбар, ибо всякая вещь, которую девать было некуда, а выбросить жалко,
называлась у хоббитов мусомом. Такого мусома в жилищах у них накапливалось
изрядно, и многие подарки, переходившие из рук в руки, были того же
свойства.
Однако сытая и спокойная жизнь почему-то вовсе не изнежила этих
малюток. Припугнуть, а тем более пришибить хоббита было совсем не просто;
может статься, они потому так и любили блага земные, что умели спокойно
обходиться без них, переносили беды, лишения, напасти и непогодь куда
тверже, чем можно было подумать, глядя на их упитанные животики и круглые
физиономии. Непривычные к драке, не признававшие охоты, они вовсе не
терялись перед опасностью и не совсем отвыкли от оружия. Зоркий глаз и
твердая рука делали их меткими лучниками. Если уж хоббит нагибался за
камнем, то всякий зверь знал, что надо удирать без оглядки.
По преданию, когда-то все хоббиты рыли себе норы; они и сейчас считают,
что под землей уютнее всего, но со временем им пришлось привыкать и к иным
жилищам. По правде сказать, во дни Бильбо по старинке жили только самые
богатые и самые бедные хоббиты. Бедняки ютились в грубых землянках, сущих
норах, без окон или с одним окошком; а тем, кто позажиточнее, из уважения к
древнему обычаю строили себе подземные хоромы. Не всякое место годилось для
рытья широких и разветвленных ходов (именовавшихся смиалами); и в низинах
хоббиты, размножившись, начали строить наземные дома. Даже в холмистых
областях и старых поселках, таких, как Норгорд или Кроли, да и в главном
городе Хоббитании, в Землеройске на Светлом нагорье, выросли деревянные,
кирпичные и каменные строения. Особенно они были сподручны мельникам,
кузнецам, канатчикам, тележникам и вообще мастеровым; ведь, даже еще живучи
в норах, хоббиты с древних пор строили сараи и мастерские.
Говорят, будто обычай строить фермы и амбары завели в Болотищах у
Брендидуима. Тамошние хоббиты, жители Восточного удела, были крупные и
большеногие и в сырую погоду носили томские башмаки. Но они, известное дело,
происходили от струсов: недаром у них почти у всех обрастали волосом
подбородки. Ни у лапитупов, ни у беляков никакой бороды не росло.
Действительно, на Болотище и на Заячьи Холмы к востоку от Брендидуима
хоббиты явились особняком, большей частью с юга: у них остались диковинные
имена, и слова они роняли такие, каких в Хоббитании никогда не слыхивали.
Вполне вероятно, что строить хоббиты научились у дунаданцев, как
научились многому другому. Но могли научиться и прямо у эльфов, у первых
наставников людей. Ведь даже Вышние эльфы тогда еще не покинули Средиземье и
жили в то время на западе, близ Серебристой Гавани, да и не только там, но
совсем неподалеку от Хоббитании. С незапамятного века виднелись на
Подбашенных горах за пограничными западными топями три эльфийские башни.
Далеко окрест сияли они в лунном свете. Самая высокая была дальше всех: она
одиноко высилась на зеленом кургане. Хоббиты из Западного удела говорили,
будто с вершины этой башни видно Море; но, насколько известно, на вершине
башни ни один хоббит не бывал. Вообще редкие хоббиты видели Море, мало кто
из них по Морю плавал и уж совсем никто об этом не рассказывал. Море морем,
а даже речонки и лодочки были хоббитам очень подозрительны, и тем более тем
из них, кто почему-либо умел плавать. Все реже и реже хоббиты заговаривали с
эльфами и стали их побаиваться, а заодно и тех, кто с ними якшался. И Море
сделалось для них страшным словом, напоминающим о смерти, и они отвратили
взгляды от западных холмов.
У кого бы они строить ни научились, у эльфов или у людей, но строили
хоббиты по-своему. Башен им не требовалось. А требовались длинные, низкие и
уютные строения. Самые старинные из них походили на выползшие из-под земли
смиалы, крытые сеном, соломой или торфяными пластами; стены их немного
пучились. Правда, так строили в Хоббитании только поначалу, а с тех пор все
изменилось и усовершенствовалось, отчасти благодаря гномам, отчасти
собственными стараниями. Главной особенностью хоббитских строений остались
круглые окна и даже круглые двери.
Дома и норы в Хоббитании рассчитывались на большую ногу, и обитали там
большие семьи. (Бильбо и Фродо Торбинсы - холостяки - составляли исключение,
как и во многом другом, например, в своих эльфийских пристрастиях.) Иногда,
подобно Кролам из Преогромных Смиалов или Брендизайкам из
Хоромин-у-Брендидуима, многие поколения родственников жили - не сказать,
чтобы мирно - в дедовских норах, то бишь наземных особняках. Кстати, хоббиты
- народ чрезвычайно семейственный, и уж с родством они считались крайне
старательно. Они вырисовывали длинные ветвистые родословные древа. С
Хоббитами важнее всего понять, кто кому родня и кто кому какая родня. Однако
же в нашей книге было бы совершенно невозможно изобразить родословное древо,
даже обозначив на нем только самых главных членов самых главных семейств -
тут никакой книги не хватит. Генеалогические древа в конце Алой Книги
Западных Пределов - сама по себе книга, и в нее никогда не заглядывал никто,
кроме хоббитов. А хоббитам, если они верны себе, только это и требуется: им
надо, чтобы в книгах было то, что они и так уже знают, и чтобы изложено это
было просто и ясно, без всякой путаницы.


2. О ТРУБОЧНОМ ЗЕЛЬЕ


Вот что надо бы еще упомянуть насчет хоббитов: исстари был у них
диковинный обычай - они всасывали или вдыхали через глиняные или деревянные
трубки дым тлеющих листьев травы, называемой ими "трубочное зелье", или
"травка", по-видимому, разновидности Nicotina. Великой тайной окутано
происхождение этого странного обычая, или "искусства", как именуют его
хоббиты. Все, что удалось по этому поводу обнаружить с древних времен, свел
воедино Мериадок Брендизайк (позднее Правитель Забрендии), и ввиду того, что
он, а также и табак из Южного удела играют некоторую роль в нашей повести,
придется процитировать его введение к "Травнику Хоббитании".
"Это, - пишет он, - единственное искусство, которое мы твердо и по
совести можем считать нашим собственным изобретением. Неизвестно, когда
хоббиты начали курить, во всех наших легендах и семейных историях это само
собой разумеется, многие века народ Хоббитании курил различные травы,
смрадные и благоуханные. Однако все летописи сходятся в том, что Тобольд
Громобой из Длиннохвостья в Южном уделе первым вырастил настоящее трубочное
зелье в своем огороде во дни Изенгрима Второго, год примерно 1070-й согласно
Летосчислению Хоббитании (Л. X.). Лучшее наше зелье по-прежнему там и
растет, в особенности же сорта, ныне известные под названием "Длиннохвостая
травка", "Старый Тоби" и "Южная звезда".
Каким образом Старый Тоби разнюхал это растение - неизвестно; сам он на
смертном одре ни в чем не признался. По части трав он был знаток, но отнюдь
не путешественник. По слухам, в юности он часто бывал в Пригорье, но далее
Пригорья, как это в точности выяснено, никуда не отлучался. Весьма вероятно,
что именно в Пригорье он растение и отыскал: там, кстати говоря, оно и
поныне произрастает на южных склонах. Хоббиты-пригоряне утверждают, будто им
впервые пришло в голову курить трубочное зелье. Они, разумеется, во всем
стремятся опередить жителей Хоббитании, которых называют "колонистами"; но в
данном случае, полагаю, они не совсем не правы. Искусство курения подлинного
зелья, несомненно, берет свое начало в Пригорье: оттуда оно распространилось
среди гномов и других мимоходцев - Следопытов, Магов и им подобных бродяг,
которые и сейчас сходятся на этом древнейшем дорожном перекрестке. Таким
образом, следует признать первоисточником и центром распространения
вышеупомянутого искусства старинный пригорянский трактир "Гарцующий пони",
который с незапамятных лет содержит семья Наркисс.
И тем не менее наблюдения, произведенные мною во время моих
неоднократных путешествий на юг, убедили меня, что зелье, подлежащее
курению, произрастает не только в нашей части света, но также и в низовьях
Андуина, куда его, очевидно, завезли морским путем люди Западного Края. Ныне
оно изобилует в землях Гондора и растет там не в пример пышнее, нежели на
севере, где отнюдь не является дикорастущим, но требует тепла и ухода,
подобно как в Длиннохвостье. Гондорцы называют его "сладкий табак" и ценят
лишь за благоухание цветов. Оттуда по Неторному Пути его могли занести в
наши места на протяжении долгих столетий между княжением Элендила и
нынешними днями. Но гондорские дунаданцы и те признают, что хоббиты первыми
надумали курить эту траву. Даже маги до этого не додумались. Правда, в
минувшие дни знавал я одного мага, который был не чужд нашему искусству и
преуспел в нем, как и во всем, за что брался".


3. О БЛАГОУСТРОЙСТВЕ ХОББИТАНИИ


Хоббитания делилась на четыре удела: Северный, Южный, Восточный и
Западный, а уделы - на округа, именовавшиеся в честь самых древних и
почтенных местных родов, хотя потомки этих родов обитали порой совсем в
другой части Хоббитании. Почти все Кролы по-прежнему жили в Укролье; но с
Торбинсами и Булкинсами, например, дело обстояло иначе. Помимо уделов,
имелись еще Восточные и Западные Выселки: Восточные - это Заячьи Холмы, а
Западные были прирезаны к Хоббитании в 1164 году (Л. X.).
В ту давнюю пору, о которой мы ведем речь, в Хоббитании почти что и не
было никакого "правительства". Каждый род сам, как умел, разбирался со
своими делами - большей частью насчет того, как вырастить получше урожай и
как вкуснее прокормиться. А в остальном хоббиты были более или менее
покладистые, вовсе не жадные; привычно довольные своим, на чужое они не
зарились - так что земли, фермы, мастерские и заведения хозяев не меняли, а
мирно переходили по наследству.
Издревле помнилось, конечно, что был когда-то великий князь в Форносте,
или, как переиначили хоббиты, в Северне, где-то там, к северу от Хоббитании.
Но князя-то уже не было чуть не тысячу лет, и даже развалины княжьего
Северна заросли травой. Однако же хоббиты по-прежнему говорили про диких
зверей и про нечисть вроде троллей, что им и князь не указ, какой с них
спрос. От стародавнего князя они вели все свои законы и порядки и блюли их
истово и по доброй воле, потому что законы - они и есть самые правильные
Правила, и тебе древние, и справедливые.
Древнейшим родом испокон веков были у них Кролы: титул Хоббитана
перешел к ним (от Побегайков) много сот лет назад, и с тех пор его неизменно
носил старейшина Крол. Хоббитан главенствовал на всеобщих сходках,
предводительствовал дружиной и ополчением, но и дружина и ополчение потребны
были лишь в случае опасности, а случаев таких давным-давно не бывало, и
титул Хоббитана стал всего лишь знаком почтения. Род Кролов, и то сказать,
был в большом почете как весьма многочисленный и чрезвычайно богатый; в
каждом поколении рождались Кролы особого склада и очень уж не робкого
десятка. Подобные их свойства терпеть терпели (все ж таки богачи), но не
одобряли. Однако старейшину рода по-заведенному называли по всей Хоббитании
Наш Крол, а если нужно было, то и добавляли к его имени порядковый номер:
скажем, Изенгрим Второй.
На деле же единственной властью был городской голова Землеройска (а
заодно и всей Хоббитании), которого переизбирали раз в семь лет во время
Вольной Ярмарки на Светлом нагорье, в те три или четыре летних дня, которые
у хоббитов делили год надвое и назывались "прилипки". Голова обязан был
главным образом возглавлять большие пиршества по случаю хоббитанских
праздников, довольно-таки частых. Но вдобавок он исправлял обязанности
Начальника Почтовых Дел и Старшины Ширрифов, так что. его заботам
препоручалась Доставка посланий, а также Управа благочиния. Никаких других
услуг в Хоббитании не имелось, и с посланиями забот было куда больше, чем с
благочинием. Отнюдь не каждый хоббит знал грамоту, но уж если знал, то писал
всем своим друзьям (и избранной родне) - всем, кого за дальностью проживания
нельзя было навестить, гуляючи после обеда.
Ширрифами хоббиты называли свою стражу - вернее сказать, тех, кто им
таковую заменял. Формы они, конечно, не носили (ничего подобного и в помине
не было), только втыкали перо в шапку и были скорее сторожами, чем
стражниками, - следили не за народом, а за зверьем. Всего их было
двенадцать, по три в каждом уделе, и занимались они там удельными делами.
Кроме них, был еще непостоянный числом отряд, которому поручалось
"обхаживать границы", чтоб никакие чужаки, будь то Громадины или мелюзга, не
натворили в Хоббитании безобразий.
В те времена, когда начинается наша повесть, от пролаз, как назывались
непрошеные гости, прямо-таки отбою не стало. Четыре удела Хоббитании
обменивались известиями и слухами о невиданных зверях и непонятных чужаках,
которые рыскали возле границ, частенько нарушая их: это был первый признак,
что жизнь идет не совсем так, как надо, как было всегда, - ведь об ином,
давно забытом, глухо напоминали только самые старинные сказания. Тогда еще
никто не понимал, в чем дело, даже сам Бильбо. Шестьдесят лет минуло с тех
пор, как он пустился в свое памятное путешествие; он был стар, даже по
хоббитскому счету, хотя у них, в общем, было принято доживать до ста лет; но
богатства, привезенные им, судя по всему, не истощились. Много или мало
осталось у него сокровищ - этого он никому не открывал, даже любимому
племяннику Фродо. И ни о каком кольце тоже речи не было.