Прознав о примирении племён Перворожденных, Атармарт озлобился пуще прежнего. Осознал он, что его коварные намерения не принесли ему никакой выгоды, но напротив – нарушили все его планы. И теперь он оказался дальше, чем когда бы то ни было от своей заветной цели, и надолго затаился в подземельях Утумно.

Нимлонд же процветал и стал даже краше, чем был прежде. В пределах города возводились новые удивительные сооружения, и при свете Солнца окружные земли покрылись дивными, доселе невиданными цветами и растениями. Из цитадели Роментир тоже долгое время не приходило тревожных известий. В королевстве надолго установился мир, и повсюду вокруг Нимлонда появлялись прекрасные сады, в которых звонко журчали ручьи и фонтаны. Во все стороны от города протянулись мощёные дороги, соединявшие его со многими селениями и отдалёнными форпостами. Но однажды произошло нечто, что вновь сильно изменило мир, знакомый Перворожденным от их пробуждения, и случилось это в конце второго столетия от возжжения Солнца…

Случилось так, что, разведывая окружные леса, следопыты Нимлонда забрели за реку Хиарменмель. Отряд разведчиков уже возвращался назад, и, преодолевая брод, один из дозорных остановился по колено в воде и указал рукой вверх по течению реки. Там вдалеке плыло нечто, чего ещё никто и никогда в Объединённом Восточном Королевстве не видывал; к нимлондцам быстро приближался плот из связанных между собой брёвен, на котором деловито суетились странные низкорослые существа с длинными заправленными под ремень бородами. Дозорные были немало удивлены увиденным и поспешили укрыться в прибрежных зарослях, чтобы подпустить странных гостей ближе. Так в Объединённом Восточном Королевстве повстречали первых гномов, о пробуждении которых в Средиземье до того даже и не догадывались. Так уж случилось, что это было первым путешествием на поверхности земли, которое предприняли гномы Габилбунда (гора в южной оконечности гор Орокарни), выбравшись из своих подземных чертогов.

Эльфы выждали, когда течение поднесёт платформу ближе, а затем вышли из укрытий и приказали нарушителям границ Объединённого Восточного Королевства остановиться. Но в тот раз гномы впервые услышали эльфийскую речь и не поняли, чего от них хотят появившиеся на берегу воины. Так плот беспрепятственно проплыл мимо дозорного караула Нимлонда, а стрелять вдогонку бородачам эльфы не решились, потому как гномы не выказали явного недружелюбия. Тогда дозорные разделились на берегу реки Хиарменмель, и часть из них двинулась вслед за уплывающим к морю Хелкар плотом, а остальные спешно отправились в Нимлонд со срочным донесением владыке Тарэдэлу.

И когда предстали гонцы пред Тарэдэлом, то Владыка Нимлонда сразу заметил, что они очень взволнованы. И следопыт, заметивший пришельцев первым, вышел вперёд и сказал:

– Дозволь, господин мой, донести до тебя весть, важнее которой ещё не скоро услышим мы в наших краях.

– Говори, воин, – ответил Тарэдэл, – ибо я вижу волнение и румянец на щеках твоих, и уже до того, как ты начнёшь речь свою, верю тебе от всего сердца.

И услышал тогда Тарэдэл весть о пришельцах, коих никогда ранее не встречали на просторах Средиземья, и рассказ посыльного привёл его в замешательство и изумление. И пожелал он тогда, чтобы дивных бородатых созданий доставили к нему во дворец. Тотчас из гавани Нимлонда вышел быстроходный корабль и направился к устью реки Хиарменмель. Однако, несмотря на то, что плыть было недалеко, у места, где река впадала в Благословенный Залив, эльфы бородатых гостей не обнаружили. А поджидавшие на берегу дозорные, которые отправились вслед за плывущим по течению плотом, сказали, что плот этот бросило в залив, словно пушинку, а поднявшийся южный ветер унёс его в открытое море.

Гномы же никогда ещё не видели моря, так как до того часа не появлялись под небесами надземного мира, а потому их плот был совершенно не приспособлен к управляемому плаванию. В ужасе взирали они, как со всех сторон их обступила Большая Вода, а немилосердный ветер относил их всё дальше и дальше от берега.

Как раз в то время Оссэ пребывал в водах моря Хелкар. Трудился он в морских глубинах, создавая чудные кораллы и подводные гроты. И дельфины всегда помогали ему, отчего между ними давно уже была крепкая дружба. Дельфины-то и принесли Оссэ удивительную весть о новых созданиях под небесами Арды. И, ведомый любопытством, поднялся Оссэ из морских глубин на поверхность и явился перед насмерть перепуганными Детьми Гор. Завидев могучего помощника Ульмо, бедные гномы в ужасе пали ниц, призывая на помощь отца своего – Ауле. Воистину был Оссэ велик и ужасен для детей подземного царства. Словно огромная скала склонился он водяным валом над утлым судёнышком и с любопытством рассматривал доселе невиданных мореплавателей. И тело Оссэ было суть – морская вода и полуденное солнце играло ослепительными бликами на его изумрудной коже.

Немало удивлён был мастер морских глубин отвагой странных бородатых моряков. Не знал он, что гномы никогда бы не решились даже приблизиться к берегу моря, не говоря уж о плавании. И решил Оссэ, что немного перестарался со своими трудами на дне морском и, сам того не желая, вызвал шторм на поверхности. Подумал он, что плот гномов – это всё, что осталось от их корабля после кораблекрушения, и решил загладить свою вину перед храбрецами. И, чтобы исправить ошибку, велел он дельфинам доставить плот бедолаг в гавань Нимлонда, а сам вернулся к своим трудам на дне морском.

И вот отважные путешественники оказались в гавани Белого Города и тысячи эльфов в изумлении взирали на них с пристани. Давно уже знали Перворожденные о том, что дельфины – преданные слуги и помощники владык морских, а потому решили, что прибывшие гномы – посланники самого Ульмо.

Потрясённых видом моря гномов подобрали с плота и ещё долго не могли привести в чувство, так как их одолела морская болезнь. Когда же, наконец, «мореплаватели» вновь убедились, что под их ногами земная твердь и немного пришли в себя, их доставили во дворец Владыки Тарэдэла.

Долго не мог вымолвить Тарэдэл ни единого слова, так как вид «посланцев морских владык» был необычайно странным и удивительным. Так уж в тот день случилось, что первыми заговорили гномы. Старший среди них выступил вперёд и на диковинном языке, показавшимся эльфам чересчур грубым, сказал то, чего никто из нимлондцев так и не понял. Тот язык был изначальным языком гномов, который с течением времени большей своей частью канул в небытие, и лишь малая доля диковинных слов смешалась с говором эльфов и закрепилась на просторах Средиземья. Так случилось потому, что тот древний язык более подходил для подземных чертогов, и многих слов и понятий, которые описывали надземные вещи, у гномов не было, а потому они в большинстве своём позднее были переняты у Перворожденных.

Как ни пытался Тарэдэл понять незваных гостей, однако это ему так и не удалось. И всё же гномам устроили тёплый радушный приём. Им оказали такие почести, словно те были потерянными братьями эльфийского рода. По утрам Тарэдэл сам водил бородачей по городу, показывая им удивительные башни и ротонды, мосты и арки, пруды и тенистые заводи. И ничего подобного жителям подземных палат даже не снилось. Мало-помалу Тарэдэл начал сносно изъясняться со своими гостями, и во многом это произошло благодаря тому, что гномы и сами проявили отменную память, быстро запоминая многие слова эльфов. Наконец владыка Нимлонда узнал имя старшего из гномов, который назвался ему Тахаром. С этим-то достойным гномом в дальнейшем Тарэдэл и подружился более всего.

Тахар выглядел гномом зрелых лет и в подгорном царстве славился как великий мастер-изобретатель. Он не ковал, подобно многим своим собратьям, а придумывал хитрые механизмы, которые облегчали труд его народа. Именно Тахар и отважился первым выйти на поверхность земли. И впервые увидев снаружи гору, где жил его народ, он назвал её Габилбунд, что означало – Великая Голова. Восхитившись красотами надземного мира, Тахар соорудил плот и спустил его на воду у истока реки Хиарменмель. В том месте множество водопадов, обрываясь с острых, словно бритва скал, образовывали обширную заводь, названную Кибил-ул-Зарам (Озеро Серебряных Ручьёв). Над этой-то заводью и находились врата в гномье подземное царство. Гномы считали, что их рукотворные пещеры и гора, в которой они были прорыты – одно целое, словно дом и его стены, а потому вскоре за гномьим царством прочно закрепилось имя горы.

Царь подгорного царства Балинок был одним из тех, от кого начался гномий род, и он правил Габилбундом от момента, когда его пробудил жар огня земных недр, приблизившегося к поверхности земли вследствие многих Мелькоровых козней. И это произошло задолго до того, как Тёмный Властелин был схвачен Валарами и заточён в темницу Мандоса. В те времена каждый из семи Прародителей гномов основал свой род, но в этом повествовании речь пойдёт лишь о роде Балинока, населившим подземные чертоги Габилбунда. События тех давних дней покрыты беспросветной тайной, ибо гномы жили под горой, не ведая солнечного света, и никто не знает, что было в Начале. И в продолжение многих сотен лет лишь огонь факелов освещал подземные жилища гномов. Все чаяния Подгорного Народа заключались в том, чтобы углублять и расширять свои подземные чертоги, и до тех, кто жили на поверхности, им не было никакого дела, ведь руду и драгоценные камни можно было отыскать лишь под горой. Но время шло, и запасы горных недр исчерпывались.  

Но вернёмся к отважному Тахару, которого многие его соплеменники считали безрассудным, ибо он сильно отличался от остальных, будто и вовсе был не из гномьего рода. Тахар дивился всему тому, что увидел в Нимлонде, и искусность эльфов в обработке камня пришлась ему по душе. Он словно чувствовал, что всему этому научил эльфов сам Ауле. Но пришёл день, когда габилбундцы изъявили желание вернуться в отчий дом. С этой просьбой Тахар явился к Владыке Нимлонда и тот ему не отказал. Тарэдэл одарил гостей щедрыми дарами и велел разведчикам провести бородачей к подгорным палатам. Однако, к удивлению Перворожденных, гномы отвергли проводников и пожелали возвратиться в Габилбунд без сопровождения. 

Тогда один из приближённых советников Тарэдэла, Нукумнасар, подошёл к своему владыке, когда гномы удалились, и высказал свои опасения по поводу странного, подозрительного отказа гостей.

– Почему, мой государь, они не хотят, чтобы мы знали, где находится их дом? – вопрошал Нукумнасар. – Не потому ли это, что они замыслили нечто недоброе? Может, нам следует послать вслед за ними наших разведчиков, чтобы мы больше знали о них, если в сердце у них затаилось лихо?

Задумался тогда Тарэдэл и долго ничего не отвечал Нукумнасару, но потом поднял голову и сказал так:

– Создания эти посланы к нам владыками моря, и возможно даже самим Ульмо. Ульмо же всегда противился Мелькоровым козням, и воля его тверда перед Эру. А потому ничто злое не может изойти из лона моря. Гостей же наших привели дельфины, и если ныне мы запятнаем себя недоверием, то отвергнем друзей, нам сужденных. В неверии кроется зерно раздора, которому суть место в чёрных думах Мелькора.

Однако Нукумнасар не послушал Тарэдэла и втайне послал вслед за отправившимися домой гномами своих разведчиков. Так отряд лазутчиков, незримо для гномов, довёл их до самого входа в подземное царство. И став свидетелями, как перед бородачами расступилась гора, разведчики были потрясены. Нимлондцы сочли увиденное истинной магией и с тех пор гномов стали называть не иначе, как Гонхиррим, что означало – Повелители Камня, или же Народом Камня.

Взглядам поражённых эльфов открылся чернеющий в скале прямоугольный проём, освещаемый светом горящих на стенах факелов. Коридоры Габилбунда были оборудованы газовыми светильниками, и газ в них подавался из земных недр. И эти удивительные светильники были изобретены Тахаром, который за находчивость и изобретательность был высоко чтим своим народом. Но всё это нимлондцы узнали значительно позже, а пока же у них на глазах плита, преграждавшая вход в гномье царство, медленно вернулась на своё место, и разведчики вынуждены были вернуться в Нимлонд.

Оказавшись дома, Тахар предстал перед царём Балиноком и поведал ему о своём удивительном путешествии. И когда царь услышал о народе, что живёт под лучами небесного светила, то пришёл в неимоверное изумление и сам захотел увидеть всё своими глазами. Но многие его советники не испытывали оптимизма по поводу проживания рядом с ними нежданных соседей. До сих пор все считали, что горы принадлежат только гномьему роду и делиться ни с кем не собирались. Тот же факт, что Нимлонд расположился под сенью гор Орокарни, которые гномы всегда считали своими, глубоко обеспокоил их. Они терялись в догадках, пропустят ли их новые соседи к северной части горного хребта, чтобы начать разрабатывать там новые рудные жилы? А Балинок в душе был рад тому, что гномы не одиноки в окружающем их мире и с того дня начал лелеять мечту о путешествии на поверхность. Ещё он мечтал добраться до северной оконечности горного хребта, чтобы основать там новые поселения гномов. Но гномы народ скрытный и подозрительный, и, зная об этом, Балинок решил сдержать свой порыв, чтобы не вызвать тем недовольства своего народа. Но в мыслях своих гномий царь мечтал увидеть Нимлонд своими глазами и печалился оттого, что не может, подобно Тахару, избавиться от пристального внимания своих подданных.

И всё же гномы медленно, но неотвратимо множились в численности, и вскоре под одной горой всем им стало тесновато. Тогда Балинок созвал к себе своих советников и на общем сходе спросил у них:

– Как поступим мы, братья мои, чтобы расширить пределы наших владений?

Бородачи задумались, но отвечать никто из них не спешил. Тогда вновь сказал Балинок:

– Времена идут и рано или поздно нам придётся выбираться на поверхность, а потому нам лучше будет поскорей наладить мирные связи с нашими северными соседями, чтобы не было меж нами подозрений и неприязни.

При этих словах Балинока гномы бурно зашумели. И было похоже, что недовольных среди них гораздо больше, чем согласных с предложением своего владыки. И среди собрания был Тахар, который даже больше, чем Балинок стремился вернуться на поверхность, чтобы повторить своё незабываемое путешествие; в нём пробудился дух путешественника и первооткрывателя. А ещё его странным, непостижимым образом тянуло к солёному бризу и необъятным водным просторам, которые хоть и напугали его до смерти, однако запали в самое сердце, до того не ведавшее необъятных морских просторов. И всё же, рассказывать о своей тайной страсти Тахар стыдился, ибо опасался насмешек родичей.

Тахар был любознателен, и ему было всё равно, куда направляться, лишь бы можно было открывать для себя что-нибудь новое, неизведанное. Хорошо понимая опасения своего народа и нежелание вновь сталкиваться с северными соседями, он решил подбить гномов к выходу на поверхность земли с другой стороны гор и сказал так:

– Братья мои, мне так же, как и вам, не по нраву близость наших новых соседей, ни в чём на нас не похожих. Они днями распевают песни и танцуют вместо того, чтобы заняться чем-то полезным. И всё же я своими глазами видел их грозное воинство. Многие из них ездят верхом на странных животных о четырёх ногах и щиты их крепки. Но мы не можем вечно тесниться в Габилбунде. Численность наша непреклонно растёт и не за горами тот час, когда недра наших шахт истощатся. Из чего тогда мы станем изготавливать все наши вещи?

Услышав это, некоторые гномы вновь зашумели, они хорошо знали о том, что Тахару только и надобно того, чтобы вновь выбраться под свет солнца. И некоторые из старейшин Габилбунда считали, что неприятности, связанные с новыми соседями, появились только из-за выхода гномов на поверхность земли: – Сидели бы себе под землёй, глядишь, и ничего подобного не случилось бы, – рассуждали они. – Так нет же! Этому взбалмошному Тахару не сидится под горой! И откуда только в нём столько непокорности и зазнайства?

Внезапно, среди поднявшегося всеобщего шума, Балинок поднялся со своего трона и воскликнул:

– Тихо, все вы! Я пока ещё царь здесь и не потерплю беспорядка!

Услышав решительность в голосе своего владыки, гномы разом притихли и стали слушать, а Балинок продолжал:

– Теперь послушайте меня. Тахар прав, и вы не можете оспаривать того, что запасы недр Габилбунда медленно, но верно истощаются. Все вы с удовольствием пользуетесь изобретениями Тахара, но из чего, скажите, мы будем делать вещи потом, когда под нашей горой окончится руда?

Балинок обвёл взглядом всех своих подданных и понял, что никто не посмеет перечить ему. Тогда, уже более решительно, он продолжил:

– Коли уж вы так опасаетесь наших новых соседей, то мы не станем выходить на поверхность земли через северные ворота, но будем прокладывать путь под горами в противоположном направлении, чтобы очутиться от них как можно дальше. Но мы должны отыскать новые горные недра, богатые рудными жилами, чтобы у наших, ещё не рождённых, детей было будущее.

Балинок замолчал и ещё раз медленно обвёл взглядом всех присутствующих. И вновь никто не набрался смелости возразить ему, а потому он заговорил снова:

– А посему так тому и быть. Готовьте свои кирки и повозки, потому что с завтрашнего дня мы начинаем прокладывать новый туннель, ведущий к восточным склонам горного хребта.