2. ОБ АУЛЕ И ЙАВАННЕ

     Рассказывают, что своим возникновением гномы обязаны Ауле, сотворившему их во мраке Средиземья.

     Так сильно желал Ауле прихода Перворожденных(эльфов), дабы передать им свои знания и свое искусство в ремеслах, что не смог дождаться завершения замысла Илуватара. И создал он гномов по своему разумению, потому что образ Перворожденных, которым предстояло явиться, был ему неясен. И так как Земля пока была под властью Мелькора, Ауле постарался, чтобы творения его оказались сильными и выносливыми.

     Опасаясь, что другие Валары могут осудить его замысел, он трудился тайно. И сначала он создал в пещере под одной из гор Средиземья семерых отцов гномов. Однако Илуватар знал о том, что происходило. И в тот самый час, когда труд Ауле был, и он начал обучать гномов речи, которую он придумал для них, в тот самый час Илуватар заговорил с ним, и Ауле, услыхав его голос, замолчал.

     И Илуватар сказал ему: "Зачем ты сделал это? Почему ты пытаешься создать то, что, как ты знаешь, выше твоих сил и не в твоей власти? От меня ты, как дар, получил только свое собственное существование и ничего больше, и потому существа, созданные твоей рукой и твоим разумом не могут жить, а лишь существовать, двигаясь только тогда, когда ты мысленно велишь им того, а если твоя мысль занята чем-нибудь другим, они останутся недвижимы. Разве этого ты хотел?”

     Тогда Ауле ответил: "Я не хотел этого. Я хотел создать существа, не похожие на меня, чтобы любить и обучать их, дабы и они тоже смогли постичь красоту Эа, сотворенную тобой. Потому что Арда кажется мне огромным вместилищем для многих существ, которые могли бы насладиться в ней жизнью. Тем более, что большей частью она еще не заселена и пустынна. В своем нетерпении я был безрассуден, но все же стремление к творению, скрытое у меня в сердце, заложено при моем сотворении самим тобой. Неразумный ребенок, что превращает в игру замыслы отца, может делать это без злого умысла, а только потому, что он сын своего отца. Но что мне сделать теперь, чтобы ты окончательно не рассердился на меня?

     Как сын своего отца, я предлагаю тебе эти существа, творения рук, созданных тобою. Делай с ними, что пожелаешь. Но не должен ли я уничтожить свою несовершенную работу?”

Ауле собирается уничтожить cозданных гномов

Artist Ted Nasmith

И Ауле заплакал и поднял свой огромный молот, чтобы поразить гномов. Но, тронутый его покорностью, Илуватар проникся состраданием к Ауле и его стремлению, а гномы в ужасе отшатнулись от молота, склонили головы и молили о милосердии. И тогда Илуватар сказал Ауле: "Я принял твое творение, каким ты создал его. Разве ты не видишь, что эти существа имеют теперь собственную жизнь и говорят собственными голосами! Иначе они не уклонились бы от твоего удара".

     И Ауле, обрадовавшись, отбросил свой молот и возблагодарил Илуватара, сказав: "Да благословит Эру мой труд и примет его!"

     Но Илуватар заговорил снова: "Как я дал бытие замыслам Айнуров при сотворении мира, так теперь я осуществлю твое желание и даю жизнь творениям твоим, но ни в чем другом я не буду исправлять дело рук твоих. И какими ты создал их, такими они и останутся. Но я не допущу, чтобы эти существа появились раньше Перворожденных согласно моему замыслу. Они будут спать во мраке под камнем и не появятся, пока не пробудятся на Земле Перворожденные. И пока не настанет этот час, ты и твои создания будете ждать, пусть даже очень долго. Но когда придет время, они проснутся и станут для тебя, как дети твои, и часты будут столкновения между твоими и моими созданиями, детьми, которых я усыновил, и детьми, сотворенными мною".

     И тогда Ауле взял семерых отцов-гномов и уложил их отдыхать в укромное место, а сам вернулся в Валинор и ждал, пока тянулись долгие годы.

     Так как гномам предстояло появиться в дни могущества Мелькора, Ауле создал их сильными и выносливыми, и потому они тверды, как камень, упрямы, крепки в дружбе и вражде и более стойко переносят тяготы изнурительного труда, голод и телесные раны, чем все прочие, обладающие речью народы. И гномы живут долго, намного дольше, чем дано жить людям - но не вечно.

     В былые времена эльфы Средиземья считали, что умершие гномы обращаются в камни, из которых они созданы, но сами гномы в это не верят. Они говорят, что Ауле-творец, кого они называют Махал, заботится о них и собирает их в палатах Мандоса, как и эльфов, но в отдельных залах и когда настанет конец Мира, он даст им благословение и поместит среди своих детей. И тогда их делом будет служба Ауле и помощь ему в перестройке Арды после Последней Битвы. И еще они говорят, что семь праотцев-гномов вновь и вновь будут возвращаться в их племени и опять будут носить свои древние имена. Из них в последующие эпохи наиболее известным стал Дарин, родоначальник самого дружественного эльфам племени, чье жилище было в Казад-Думе.

     Когда Ауле трудился над созданием гномов, он держал это в тайне от остальных Валаров, но в конце концов открыл свой замысел Йаванне и поведал ей все о том, что произошло. И тогда Йаванна сказала ему:

     - Эру милосерден. Я вижу, что сердце твое радуется, ибо ты получил не только прощение, но и подарок. Однако, поскольку ты скрывал свой замысел от меня вплоть до его завершения, твои дети будут мало любить то, что люблю я. Больше всего им будут нравиться вещи, созданные их собственными руками - так же, как и тебе - их отцу. Они будут строить под землей, а то, что растет и живет на ней, не вызовет в них сострадания. Не одно дерево ранят удары их безжалостного железа.

     Но Ауле возразил:

     - Это же будет истинно и в отношении Детей Илуватара, потому что им предстоит питаться и строить. И хотя то, что ты создала в своем царстве, имеет ценность само по себе и имело бы ее, если бы даже Дети не появились, все же Эру даст им господство над твоими творениями, и они будут пользоваться всем, что найдут в Арде, правда, как замыслил Эру, с почтением к тебе и благодарностью.

     - Если только Мелькор не омрачит их сердце, - добавила Йаванна.

     И она не успокоилась и опечалилась сердцем, опасаясь того, что может произойти в Средиземье в будущем. Потому она предстала перед Манвэ и спросила:

     - Владыка Арды, правда ли то, что, как мне говорил Ауле, когда придут Дети, они получат господство над всеми плодами моих трудов и будут делать с ними все, что пожелают?

     - Это так, - сказал Манвэ. - Но почему ты спрашиваешь? Разве тебе не достаточно слов Ауле?

     Тогда Йаванна умолкла и собралась с мыслями. И она ответила:

     - Потому что сердце мое тревожится, когда я думаю о грядущих днях. Все мои труды дороги мне. Разве мало того, что Мелькор столько испортил? Неужели ничего из придуманного мною не будет свободно от произвола других?

     - Если бы была возможность, что бы ты сберегла? - спросил Манвэ. - Чем ты дорожишь более из всего твоего королевства?

     - Все имеет свою цену, - сказала Йаванна, - и каждый росток помогает оценить другие. Но Кэлвар могут убежать или постоять за себя, а Олвар – те, что растут, не могут. И среди них всех дороже для меня деревья. Они долго растут, а срубить их можно быстро. И если они не платят дань плодами своих ветвей, мало кто жалеет об их гибели. Так вижу я в своих мыслях. О, если бы были такие, кто могли бы говорить от имени всего, что имеет корни, и наказывать тех, кто причинил им зло!

     - Странна твоя дума! - сказал Манвэ.

     - И все же она была в Песне, - ответила Йаванна, - ибо покуда ты был в небесах и вместе с Ульмо создавал облака и проливал их дождём на землю, я поднимала вверх ветви огромных деревьев, чтобы принять этот дождь, и пела Илуватару среди ветра и дождя.

     Тогда Манвэ умолк, а думы Йаванны, что она вложила в его сердце, начали расти и раскрываться, и Илуватар увидел это. И вот Манвэ показалось, что Песня снова зазвучала вокруг него, и теперь он услышал в ней то, на что раньше не обратил внимания. И, наконец, вновь появилось видение, но теперь оно не было далеким, потому что Манвэ сам находился внутри него. И еще он увидел, что все поддерживала рука Илуватара. И рука прошла внутрь видения, и из нее появилось много чудес, что доселе было скрыто от Манвэ в сердцах Айнуров.

     И тут Манвэ очнулся и сошел к Йаванне на Эзеллохар и сел рядом с ней под Двумя Древами. И молвил:

     - О, Кементари! Вот слова Эру: "Или кто-нибудь из Валаров полагает, что я не слышал всей Песни, не различил малейших звуков самого слабого голоса? Знай: когда проснутся Дети, тогда вновь пробудится мысль Йаванны и призовет издалека Духов, и они будут бродить среди Келвар и Олвар, а некоторые поселятся там и будут внушать благоговение и страх перед их справедливым гневом. Но только на первое время: пока Перворожденные в расцвете сил, а Второрожденные юны". Так сказал Эру. И разве ты, Кементари, не вспомнишь теперь, что твоя песнь не всегда звучала в одиночестве. Вспомни, твоя мысль встречалась с моей, и мы с тобой обретали крылья, подобно огромным птицам, что парят над облаками. И этому предстоит осуществиться по воле Илуватара еще до того, как проснутся Дети - на крыльях, подобно ветру, появятся Орлы Властителей Запада.

     И тогда Йаванна возрадовалась, и, встав, подняла руки к небесам и воскликнула:

     - Высоко поднимутся деревья Кементари, чтобы орлы властителя смогли поселиться там!

     Но Манвэ тоже поднялся и, казалось, стал таким высоким, что голос его доносился к Яванне, как будто из обители облаков.

     - Нет! - сказал он. - Лишь деревья Ауле окажутся достаточно высокими для Орлов. В горах поселятся они и будут слушать голоса тех, кто взывает к ним. В лесах же появятся пастыри дерев.

     Затем Йаванна рассталась с Манвэ и возвратилась к Ауле. Он трудился в своей кузнице - выливал в форму расплавленный металл.

     - Эру щедр, - сказала Йаванна. - Пусть теперь твои дети остерегутся, потому, что некая сила будет бродить в лесах, и гнев ее проснется, если лесам будет грозить опасность.

     - И все же мои дети будут нуждаться в дереве, - сказал Ауле и вернулся к своей работе.