Теперь три рода Эльдаров собрались,
наконец, в Валиноре, и Мелькор находился в заточении.
Это было время расцвета Благословенного
Края, вершина его славы и блаженства. Но, хотя оно длилось долго, мало что осталось
о нем в памяти. В те дни Эльдары достигли полного расцвета тела и духа, а Нолдоры
все больше совершенствовались в ремеслах и знаниях. Долгие их годы были
заполнены радостным трудом, создавшим много новых, красивых и удивительных
вещей. Еще в те времена Нолдоры впервые подумали о письменности, и Румиль из Тириона
изобрел знаки, подходящие для записи речи и песен, некоторые для гравировки на
металле или камне, другие - для письма кистью или карандашом.
В это время в Эльдамаре, в доме короля
Тириона на вершине Туны, родился старший из сыновей Финве и самый любимый. Ему
дали имя Куруфинвэ, но мать называла его Феанором, Пламенным Духом. Таким он
запомнился в легендах Нолдоров.
Матерью его была Мириэль, которую называли
Сериндэ за ее непревзойденное умение ткать и вышивать, потому что не было среди
Нолдоров рук, более искусных в изящной работе. Великой и радостной была любовь
Финве и Мириэль, потому что началась она в Благословенном Крае в Дни Блаженства.
Но рождение сына истощило тело и дух Мириэль, и после его рождения она
возжаждала освобождения от бремени жизни. И, дав сыну имя, Мириэль сказала
Финве:
- Никогда не носить мне больше ребенка,
потому что вся моя сила, которая могла бы питать жизнь многих, ушла в Феанора.
Тогда Финве опечалился, потому что Нолдоры
были в расцвете своей юности, и ему хотелось привести многих детей в блаженство
Амана.
И он сказал:
- Разве нет излечения в Амане? Здесь можно
найти отдых от любой усталости.
Но когда Мириэль ослабела еще больше,
Финве просил совета у Манвэ, и тот передал ее на попеченье Ирмо в Лориэн.
При их расставании (ненадолго, как он
думал) Финве был грустен, потому что ему казалось несчастливой случайностью то,
что мать покинет сына и не увидит его детства.
- Это действительно несчастье, - сказала
Мириэль, - и я заплакала бы, не будь я такой усталой. Но не порицай меня за это
и за все, что может произойти потом.
Затем она отправилась в Лориэн и погрузилась
там в сон. Хотя она казалась спящей, на самом деле дух Мириэль покинул ее тело
и безмолвно удалился в залы Мандоса.
Девушки Эстэ заботились о теле Мириэль, и
оно оставалось нетленным. Но Мириэль так и не вернулась.
Тогда Финве погрузился в печаль. Он часто
приезжал в сады Лориэна и, сидя под серебристыми ивами рядом с телом жены, звал
ее по имени, но все было тщетно. И один во всем Благословенном Краю он был
лишен радости.
Прошло время, и Финве перестал приезжать в
Лориэн. Всю свою любовь он отдал впоследствии сыну. Феанор быстро подрастал,
как будто тайный огонь горел внутри его. Он был высоким, с красивым и властным
лицом. Его глаза были пронзительно яркими, а волосы - черными, как оперенье
ворона. И он добивался намеченной им цели энергично и настойчиво. Мало кто мог
изменить его решение советом или силой.
Из всех Нолдоров того или последующего
времени, он стал самым хитроумным и наиболее искусным в ремеслах. В юности
своей, превзойдя работу Румиля, он придумал те письмена, что носят его имя и
которыми Эльдары пользовались долгое время. Это он первым из Нолдоров открыл,
каким образом можно создать драгоценные камни крупнее и ярче тех, что находят в
земле.
Первые камни, созданные Феанором, были
белыми или бесцветными, но при свете звезд они загорались голубыми и
серебряными огнями, более яркими, чем Хеллуин.
Он делал и другие кристаллы: в них можно
было увидеть далекие предметы уменьшенными, но отчетливыми, как видят их глаза
орлов Манвэ. Редко отдыхали руки и ум Феанора.
Еще в дни своей юности он женился на
Нерданэли, дочери знаменитого кузнеца по имени Махтан, среди всех Нолдоров
самого дорогого сердцу Ауле. От Махтана Феанор узнал многое об изготовлении
предметов из камня и металла.
Нерданэль так же обладала твердой волей и
была терпеливее Феанора, более предпочитая понять чужие мысли, чем
господствовать над ними. Сначала она сдерживала мужа, когда огонь в его сердце
чересчур разгорался, но его позднейшие деяния огорчили ее, и они начали
отдаляться друг от друга. Семерых сыновей родила Нерданэль Феанору. Кое-кто из
них унаследовал ее нрав, но не все.
Случилось так, что Финве взял себе вторую
жену – Индис Прекрасную. Она была из рода Ваниаров и состояла в близком родстве
с Ингвэ, верховным королем эльфов Валинора. Золотоволосая и стройная, она во
всем очень отличалась от Мириэль. Финве очень полюбил ее и снова обрел радость.
Но тень Мириэль не покинула дом Финве и не ушла из его сердца. Из всех, кого он
любил, Феанор занимал большую часть его мыслей.
Женитьба отца не доставила радости
Феанору, и он не питал большой любви ни к Индис, ни к Финголфину с Финарфином –
ее сыновьям. Он жил отдельно от них, исследуя земли Амана или занимаясь науками
и ремеслами, доставлявшими ему удовольствие.
Причину печальных событий, происшедших
впоследствии, к которой причастен был Феанор, многие видели в расколе дома
Финве. Они считают, что если бы Финве примирился со своей утратой и был бы
удовлетворен тем, что он отец столь могучего сына, судьба Феанора могла бы
стать другой, и великое зло могло быть предотвращено. Печаль и раздоры в доме
Финве оставили Нолдорам тяжелые воспоминания.
Но дети Индис обрели величие и покрыли
себя славой, и если бы их не было, история Эльдаров потускнела бы.
Однако, пока Феанор и мастера Нолдоров с
удовольствием трудились, не предвидя конца своей работы, а сыновья Индис
достигли зрелости, расцвет Валинора близился к концу. Потому что Мелькор отбыл,
как решили Валары, срок своего наказания, проведя триста лет в заключении у
Мандоса.
Наконец, как обещал Манвэ, Мелькор вновь
предстал перед тронами Валаров. И он увидел их величие и блаженство, и зависть
вошла в его сердце. Он взглянул на Детей Илуватара, сидевших у ног Могучих, и
ненависть переполнила его: он заметил богатство драгоценных камней и возжелал
их. Но он скрыл свои думы и отложил мщение.
Перед Вратами Валмара Мелькор склонился к
ногам Манвэ и просил о прощении. Он говорил, что если бы ему дали хоть
маленькую возможность сделать что-нибудь для свободного народа Валинора, он
помог бы Валарам во всех их трудах и прежде всего в исцелении многих ран,
нанесенных им Миру. И Ниэнна присоединилась к его просьбе, но Мандос молчал.
И тогда Манвэ даровал Мелькору прощение,
однако Валары еще не разрешили ему уйти от их надзора. И он был вынужден
поселиться в пределах Валинора.
В то время прекрасными казались все слова
и дела Мелькора, и как Валары, так и Эльдары пользовались его помощью и
советами, если нуждались в этом. Поэтому спустя некоторое время ему разрешили
свободно передвигаться по стране. И Манвэ казалось, что зло в Мелькоре
излечено. Потому, что сам Манвэ был свободен от зла и не мог постичь его. И
Манвэ знал, что вначале, в Мыслях Илуватара, Мелькор был равен ему. И он не
видел глубин сердца Мелькора и не понимал, что вся любовь ушла оттуда навсегда.
Но Ульмо не был обманут, а Тулкас сжимал кулаки, когда бы ни встречал Мелькора,
своего врага, потому что, хотя Тулкаса нелегко разгневать, он также нелегко
забывает обиды. Но они повиновались решению Манвэ, потому что тот, кто хочет
защитить власть против мятежа, сам не должен быть мятежником.
Теперь Мелькор больше всего ненавидел
Эльдаров – потому что они были прекрасны и потому что в них он видел причину
возвышения Валаров и его собственного падения. Но он все усерднее выказывал
притворную любовь к ним, и искал их дружбы, и помогал им своими знаниями и
трудом в любых их важных делах.
Но Ваниары относились к Мелькору с
подозрениями, потому что они жили в сиянии Древ и были довольны этим. На Тэлери
же Мелькор обращал мало внимания, считая их малоценным и слишком слабым орудием
для его замыслов. Однако Нолдоров интересовали тайные знания, которые он мог
открыть им. И многие прислушивались к словам Мелькора - а лучше бы никогда им
тех слов не слышать!
Мелькор в действительности заявлял
впоследствии, что Феанор втайне многому научился от него и создал величайшие из
всех своих работ под его, Мелькора, руководством.
Но он лгал из зависти, ибо никто из
Эльдалиэ не ненавидел Мелькора больше, чем Феанор, сын Финве, впервые назвавший
Мелькора Морготом. И хотя Феанор попался в сети Мелькора, он не говорил с ним и
не принимал от него совета. Потому что Феанора вело только пламя его
собственного сердца: он работал быстро и в одиночку и не просил помощи или
совета ни у кого, кто жил в Амане, великого или малого, и лишь только недолгое
время у Нерданэль Мудрой – своей жены.
