Эления

Константин Тютюнков

Музыка Виктора Бородулина (г. Ивано-Франковск Украина)

Композиция, "Туман" которой озвучена эта романтическая история, написана специально для данного рассказа талантливым украинским композитором Виктором Бородулиным. Хочется надеяться, что это лишь первая работа Виктора, которую он подарил всем нам. Большое спасибо тебе, Виктор, от себя, а так же от имени всех тех читателей, которым придётся по душе эта увлекательная мистическая история.

Здравствуйте. Меня зовут Джон Стоунбрук. Прошло уже немало лет с той поры, когда со мной приключилась та удивительная история, о которой я хочу вам сейчас рассказать, но события тех далёких дней до сих пор поражают моё воображение своей невероятностью. Теперь я уже далеко не молод, однако то трепетное чувство, которое посещает меня всякий раз, когда я вспоминаю эту удивительную историю, вновь и вновь помогает мне вернуться в своём воображении в годы своей беззаботной юности.
Дело было в далёком, 1913 году от рождества Христа, нашего Спасителя, когда я, в те годы ещё молодой выпускник Кембриджского Университета, пересёк пролив Ла-Манш и отправился на отдых в далёкую горную Швейцарию. Деньги на удивительную поездку в самое сердце Европы выделил мой отец. Он был несказанно рад и горд тем, что своё обучение я окончил с отличием и был признан одним из десяти лучших студентов своего выпуска.
Об этой поездке я мечтал уже давно, и мой отец хорошо это знал, поэтому я не был особо удивлён тем, что сразу после выпускного бала он подошёл ко мне, по приятельски похлопал по плечу и с улыбкой на лице торжественно вручил мне билет на экспресс до Цюриха.
– Возьми, Джон, – торжественно сказал он. – Ты как никто другой заслужил это сегодня вечером.
После этого он полез рукой за пазуху и достал оттуда свою чековую книжку. Черкнув на бумаге ручкой, он оторвал чек и сунул мне его в карман. О необычайной щедрости отца я узнал позже, когда, придя домой, развернул у горящей свечи сложенный вчетверо заветный клочок гербовой бумаги. Увидев невероятную в те годы для меня цифру со многими нулями, я едва не лишился чувств. В голову даже закралась мысль, что отец просто подшутил надо мной. Однако всё было на месте, и банковская печать, и отцовская подпись. В общем, придраться было совсем не к чему. Я еду в Европу! В ту ночь от нежданно свалившегося на голову счастья я так и не смог заснуть.
Уже позже, когда я ехал в купе цюрихского экспресса и флегматично рассматривал за окном бесконечные холмы, поросшие лесом, всё случившееся казалось обыденным и закономерным, однако это продолжалось лишь до тех пор, пока поезд уже на закате дня не остановился на небольшой станции, расположенной примерно за час езды до самого Цюриха. Именно эта-то станция, расположенная у берега роскошного высокогорного озера, окружённого заснеженными пиками гор, и была пунктом моего конечного назначения.
Я сошёл на почти пустой перрон, где меня уже поджидал опрятно одетый, немолодого вида человек. Увидев меня, он направился в мою сторону и, подойдя ближе, с некоторым акцентом спросил по-английски:
– Мистер Джон Стоунбрук?
– Да, это я, – обрадовался я тому, что теперь мне не придётся добираться до отеля самому.
– Меня зовут Карл Вайнсберг, – представился он и протянул мне свою руку. – Хозяин послал меня, чтобы я встретил вас и без промедлений доставил к месту вашего отдыха.
– Вот и чудесно! – улыбнулся я.
Карл решительно поднял с перрона мой чемодан.
– Прошу вас, следуйте за мной, – сказал он и направился к центральному входу станции.
Мы прошли с ним через пустой холл и вышли на небольшую уютную площадь, где нас уже поджидал открытый кабриолет. На козлах сидел молодых лет погонщик, который, лишь завидев нас, соскочил со своего места и услужливо открыл полированную боковую дверцу. Карл предложил мне занять своё место, а сам молча поместил мой чемодан в багажное отделение. Спустя мгновение он уже сидел напротив меня и сразу завёл со мной неторопливую светскую беседу. О чём мы тогда с ним говорили, я уж сейчас и не припомню. Вероятно, я забыл об этом потому, что эта была самая обычная беседа, которую завязывают лишь только ради того, чтобы соблюсти элементарные нормы приличия. Одно я помню точно, что пока мы ехали до конечного пункта назначения, уже стемнело, и лишь розоватая полоска над горными вершинами с западной стороны всё ещё напоминала о том, что солнце совсем недавно зашло за горизонт. От живописного озера, вдоль которого ехал кабриолет, повеяло приятной прохладой. Над нами сомкнулась удивительная тишина, и если бы не энергичная болтовня Карла да звонкий цокот копыт резвой лошадки по булыжной мостовой, можно было подумать, что я совсем потерял свой слух.
Я всегда любил идиллическое затишье провинциальных городков. Вероятно, так было именно потому, что большую часть своей жизни мне приходилось жить в сердце больших промышленных городов старой доброй Англии, непрерывный фабричный шум которых мне частенько начинал действовать на нервы. А ещё я самозабвенно любил рыбную ловлю, и именно в тихие минуты бдения за покачивающимся поплавком меня чаще всего посещали удивительные мысли. Вот и в то далёкое лето 1913 года я никак не мог дождаться, когда же наконец я снова возьму в свои руки удочку и заброшу поплавок в спокойные воды роскошного местного озера.
Вскоре над самым берегом вдали показались огни фешенебельного отеля, и Карл сообщил, что мы на подъезде. Отель разместился на самом берегу озера, а вокруг его обступили вековечные ели и стройные мачтовые сосны. Со стороны сразу было заметно, что этому зданию никак не меньше двух – трёх сотен лет, а его тихие залы и комнаты хранят память многих событий, которые запечатлели его старинные стены. Здание имело три этажа, и по нескольким окошкам в правом крыле, в которых горел свет, было понятно, что посетителей в этом отеле бывает не так уж и много, но зная, в какую сумму мне обошлось удовольствие десятидневного отдыха в этих краях, за то, что хозяин отеля обанкротится, волноваться не приходилось. Итак, кабриолет развернулся на круглой площадке и остановился у парадного входа. Весь нижний этаж был хорошо освещён, и поэтому недостатка в свете на улице не ощущалось. Я сразу обратил внимание на роскошные мраморные ступени лестницы, взбегающие к парадному входу отеля, а также на удивительные фигуры грифонов, украшающих её массивные перила. Да и вообще, весь фасад особняка был богато убран всевозможными мифическими существами, из которых грозные химеры были не самыми устрашающими созданиями. Вполне возможно, что на кого-нибудь другого вся эта чертовщина и произвела бы гнетущее впечатление, однако по молодости я не был суеверен, и азы науки, которые я с жадностью впитал в уважаемом по всему миру учебном заведении, лишь укрепляли мою уверенность в отсутствии каких бы то ни было потусторонних сил. Я поднялся к входной двери и вошёл в холл, в котором, потрескивая сухими дровами, весело горел жаркий огонь. Было уже поздно, и поэтому холл оказался пуст. Карл обогнал меня и предложил пройти на второй этаж. Я послушно последовал за ним. Поднявшись наверх и повернув в левое крыло здания, мой провожатый остановился перед дверью, богато украшенной резьбой, и сунул в замочную скважину ключ, который достал из кармана брюк. Замок тихо щёлкнул, и дверь приоткрылась. Карл шагнул в комнату и дёрнул за шнурок слева от входа. Комната озарилась желтоватым, не очень ярким светом. Она оказалась не очень просторной, зато в высшей степени уютной. Большего мне было и не надо.
– Если вам что-либо понадобится, дёрните несколько раз этот шнурок, – указал Карл на красный шёлковый шнур с кисточкой на конце. – К вам подойдёт горничная или кто-то другой из обслуги. А теперь располагайтесь, и доброй вам ночи.
Карл затворил за собой дверь, и я остался один. Подойдя к роскошной кровати из красного дерева, я растянулся на ней во весь рост, даже не раздевшись. Спать почему-то не хотелось, и некоторое время я просто смотрел в потолок, разглядывая диковинные узоры ручной лепки, которые сплошь покрывали его над моей головой. Прошло где-то около получаса, а я всё не спал. Наконец я понял, что от переполнявших меня чувств этой ночью я так и не смогу заснуть, и чтобы более себя не мучить, я поднялся и переоделся в свою повседневную одежду, в которой я привык предаваться своему любимому занятию – рыбной ловле. Одевшись, я покинул свою комнату и сбежал по ступеням в холл. У камина сидел Карл и задумчиво попыхивал своей трубкой, выпуская в воздух аккуратные колечки дыма. Услышав шаги, он повернулся и, заметив меня, быстро поднялся из кресла.
– Это вы? – удивился он. – Вам что-нибудь нужно?
– Не беспокойтесь, – поспешил я успокоить его. – У меня просто бессонница.
– Ах вот оно что. Не можете заснуть в новой обстановке? – поинтересовался Карл.
– Да, именно так, – согласился я.
– Что же вы будете делать теперь? – спросил он.
– Я бы с удовольствием взял удочку, какую-нибудь небольшую лодку, если конечно можно, и прямо сейчас отправился на рыбалку. Полагаю, что к утру будет хороший клёв.
– Ну, раз уж вы так желаете, я с радостью предоставлю вам такое удовольствие. Недостатка в лодках у нас не было никогда, а удочку я вам дам свою. Идёт?
– Замечательно! – обрадовался я. – Буду век вам признателен.
– Тогда подождите меня здесь несколько минут, – сказал он мне и бегом поднялся наверх. Вскоре он вернулся с отменной удочкой в руках. – Пойдёмте, – сказал он и направился к выходу из холла.
Мы спустились по парадной лестнице и зашли во внутренний дворик для подсобных рабочих. Карл заскочил в какое-то подсобное помещение и спустя несколько мгновений вышел оттуда, держа в руках банку с землёй.
– Я развожу червей сам, чтобы потом не заниматься ими перед рыбалкой, – пояснил он. После этих слов он сунул банку мне в руки и вновь поманил за собой. На этот раз мы направлялись к берегу озера. У самой кромки воды на берегу были привязаны около полудюжины замечательных прогулочных лодок, едва заметных в темноте.
– Выбирайте любую, – предложил Карл.
Я выбрал первую попавшуюся лодку, и Карл помог мне столкнуть её в воду. Когда лодка оказалась уже на воде, я положил в неё удочку, поставил на носовой банке червей и легко вскочил в неё сам.
– Скоро уже начнёт светать, так что вы как раз вовремя, – заметил он, взглянув на заметно посветлевшее небо.
– Хотите ко мне присоединиться? – предложил я.
– Спасибо, – отозвался он. – Благодарю за ваше любезное предложение, но я на работе. Как-нибудь в другой раз.
Я взялся за вёсла и опустил их в воду. Несколько плавных гребков – и я уже был на расстоянии броска камня от берега.
Озеро не было слишком велико, однако и маленьким его тоже назвать было нельзя. Над водой стояла полная тишина, и я решил направить свою лодку к противоположному берегу. Хотя вокруг почти ничего ещё не было видно, я решил, что заблудиться здесь мне не удастся никак, поэтому без опасений продолжал грести, следя лишь за тем, чтобы огни удаляющегося за кормой отеля не смещались в сторону. Сколько я так продолжал грести, теперь я представляю себе смутно, но вскоре небо над склонами гор на востоке посветлело и постепенно начал заниматься рассвет. Над поверхностью воды понемногу начал сгущаться туман, и вскоре он стал настолько плотным, что я с трудом разглядел перед собой пальцы своей протянутой вперёд руки. Разумеется, огни далёкого теперь отеля тоже погасли в молочной пелене. Теперь я оказался словно отрезан от всего внешнего мира, потому как вокруг уже не было видно ничего, кроме моей небольшой лодки. И всё же, несмотря на то, что теперь я был словно слепой котёнок, я решил не прекращать грести. Вскоре мертвенная тишина начала давить мне на нервы, и я успел пожалеть, что вообще затеял всё это дело, но неожиданно, среди звенящей тишины, над водой до меня донеслось пение удивительной красоты. Пела явно молоденькая девушка, но слов её песни я разобрать не мог, то ли потому, что песня лилась издалека, то ли девушка пела на незнакомом мне языке. Очарованный неземным голосом певуньи я принялся грести в том направлении, откуда до меня доносился её чарующий голос. Подгоняемый нетерпением, я делал свои гребки всё более сильными, пока неожиданно нос моей лодки не уткнулся в прибрежную гальку. Теперь пение доносилось до моих ушей откуда-то неподалёку. Я вытащил лодку на берег и зашагал вдоль кромки воды в направлении чудесного голоса. Спустя минут пять ходьбы из тумана прямо на моём пути выросла громада старинной башни. Пустые глазницы её бойниц уставились на меня с враждебным презрением, однако голос чудесной певуньи безудержно влёк меня дальше, заставляя забывать о любых опасениях. Теперь пение девушки доносилось до моих ушей откуда-то сверху. Не обращая особого внимания на мрачность старинных укреплений, я побежал вдоль крепостной стены, пытаясь отыскать вход внутрь. Вскоре мне повезло, и я увидел перед собой огромную арку. Под аркой виднелись массивные дубовые ворота, одна из створок которых оказалась приоткрытой, и я без колебаний шагнул вперёд. Я оказался во внутреннем дворике настоящего старинного замка, однако его постройки были в таком хорошем состоянии, что я бы не удивился, если бы мне сказали, что он построен совсем недавно на манер старинных дворянских поместий. Вокруг совсем никого не было, отчего у меня сложилось жуткое впечатление, что этот замок безжизнен, словно бездыханное тело. Однако, когда я вновь услышал прекрасный голос, я забыл о своих страхах и направился прямо к башне, откуда до моих ушей опять донёсся голос незнакомки. Найдя вход и одним мигом взбежав по внутренней винтовой лестнице, уже на самом верху я остановился. Моё сердце выпрыгивало из груди то ли потому, что я очень быстро бежал, то ли от предчувствия того, что мне вот-вот предстояло увидеть своими глазами. Чтобы успокоиться, я сделал несколько глубоких вдохов и, затаив дыхание, потянул дверь на себя за кованную металлическую ручку. Раздался скрип несмазанных петель, и в открывшемся проёме я увидел на парапете башни удивительной красоты девушку приблизительно моих лет. Я замер как вкопанный и растерянно уставился на неё. В этот же миг она прекратила своё пение и повернулась ко мне. При виде меня на её лице тут же засияла лучезарная улыбка. Она продолжала улыбаться, не проронив ни единого слова, а я стоял, словно каменное изваяние, не в силах отвести от неё своих глаз. Наконец она сама подошла ко мне и взяла меня за руку. Её касание показалась мне очень холодным, однако, по причине сырости раннего утра, я не углядел в этом ничего странного. Не говоря ни слова, она увлекла меня за собой вдоль зубчатой крепостной стены. Поддавшись её чарам, словно во сне, я безвольно поплёлся за ней следом. Мы долго бродили по безмолвным коридорам и парапетам стен, по уютным внутренним дворикам и лужайкам. Я молчал, но ничего не говорила и она. Странное ощущение посетило меня в те удивительные мгновения. Неожиданно я поймал себя на том, что я готов был так молчать целую вечность, лишь бы она всегда находилась рядом со мной. Уж не знаю, чувствовала ли она то же, что и я, но время летело быстро, и вскоре стало совсем светло.
– Должно быть уже взошло солнце, – подумал я про себя, однако туман всё не рассеивался. Этот странный факт заставил меня заволноваться, так как я хорошо знал, что взошедшее солнце рассеивает туман в считанные минуты. Наконец моя очаровательная спутница будто заметила, что меня что-то тревожит, и своей изящной ручкой принудила меня посмотреть ей в глаза, едва коснувшись моего подбородка. Лишь только я встретился взглядом с её чудесными голубыми глазами, как все мои тревоги тут же оставили меня. И вновь мы молча бродили с ней по парапетам крепостных стен и чудесным многочисленным башенкам. Я совсем потерял счёт времени и очнулся лишь тогда, когда мы вдвоём оказались перед створками входных ворот. Девушка печально заглянула в мои глаза и отняла свою руку от моей. Я сразу понял, что теперь мне пора. В неожиданном порыве я стал на колено и поцеловал её руку. В этот миг она вновь улыбнулась мне. Поднявшись с земли и почтительно поклонившись, я направился к выходу.
В те мгновения я был счастлив и мог думать лишь о том, когда же мне вновь удастся её увидеть. Я был полностью уверен в том, что она отвечает мне взаимностью, и при первой же возможности я собирался увидеться с ней снова. Уже сделав несколько шагов к выходу, я почувствовал на своём плече её прохладную руку. Я вновь обернулся и увидел, что она снимает со своего пальца золотое кольцо со сверкающим в нём бриллиантом. Она взяла меня за руку и надела кольцо на мой безымянный палец. Кольцо выглядело очень дорогим, и я сказал ей, что не могу принять такого дорогого подарка. Так как я по-прежнему не знал, кто она, я повторил всё это на французском и немецком, и мне показалось, что она меня поняла, однако всё равно задержала мои руки, чтобы я его не снимал. В те мгновения не кольцо было для меня главным. Я замотал головой в знак того, что не могу принять такого дорогого подарка, и так как она не соглашалась принять его назад, просто положил кольцо у её ног прямо на дорогу, вымощенную крупным булыжником. Напоследок я улыбнулся ей и в прекрасном расположении духа зашагал к выходу.
Туман так и не думал рассеиваться, и я снова забеспокоился, ведь уже наверняка было позднее утро, и к тому же я понял, что совсем потерялся. Я никак не мог найти тропинки, по которой я пришёл от берега озера. Хуже того – я забрёл в какой-то колючий кустарник, где изрядно порвал свою одежду и сильно оцарапался. Потом я вспомнил про свои часы в жилетном кармане и, достав их, увидел, что они остановились. Сунув часы обратно, я вновь начал пробираться через колючий кустарник. Вскоре я уже почти отчаялся найти хоть какую-нибудь тропинку, но, к своей радости, неожиданно вышел на грунтовую дорогу. Я вздохнул с облегчением, наугад выбрал направление и зашагал по дороге. Я был уверен, что теперь то уж точно найду хоть какое-то поселение. Мало-помалу туман начал рассеиваться, и вскоре я увидел впереди, в просветах между деревьями, какое-то поселение. Выйдя к опушке леса, я осмотрелся по сторонам. Передо мной был совсем небольшой посёлок, состоящий из дюжины домов, а посреди него располагался трактир. Я с облегчением вздохнул и направился прямо к нему. Вскоре я распахнул перед собой входную дверь и вошёл внутрь. Зал был почти пуст, лишь за одним из столиков сидели два джентльмена. Я подошёл к хозяину заведения, стоящему за прилавком, и по-французски спросил:
– Прошу прощения, не подскажете ли вы мне, как называется это поселение?
– Сразу заметно, что вы англичанин, – отозвался трактирщик. – Вы попали в деревеньку Изельтвальд, а сейчас находитесь в трактире «Завтрак Альпиниста». Хотите что-нибудь заказать?
– Прошу прощения месье, но я оказался в весьма затруднительном положении, и боюсь, что мой кошелёк остался в отеле, где я остановился вчера, поздним вечером.
– Тогда, может быть, я могу вам чем-то помочь? – справился трактирщик.
– Да конечно, – обрадовался я. – Не подскажете ли вы мне, что за имение находится неподалёку от вашей деревушки?
– К востоку, месье, или к западу вдоль побережья? – справился хозяин.
– Полагаю, что к западу, – уточнил я.
– Тогда это руины замка Изельтвальд, именем которого и названа наша деревушка.
– Простите, милейший, но должно быть вы ошиблись, так как поместье где я оказался сегодняшним утром даже и близко не напоминает руины.
– Но вы ведь сказали, что были там не ранее как сегодня утром, – уточнил хозяин заведения.
– Да, я сказал именно так, – ответил я.
– Но тогда, месье, вы не могли находиться нигде иначе, как в Изельтвальде, потому как ближайшее поместье в западную сторону находится слишком далеко, чтобы вы могли оттуда добраться сюда пешком даже за целый день. Я уж не говорю что, шагая на восток, через лес, вам потребуется ещё больше времени. – Трактирщик посмотрел мне в глаза с неприкрытым сомнением, и я понял, что он совсем мне не верит. Для меня это было уже слишком, и тогда с чувством задетого достоинства я заявил:
– Я вам повторяю, месье, не ранее как этим утром я был в старинном, но отменно сохранившемся поместье над западным побережьем озера и дошёл оттуда до вашего посёлка не более чем за два часа. Кроме того, я даже встретился там с молодой особой, очевидно – хозяйкой поместья, с которой мы долго прогуливались по внутренним дворикам и башням её родового имения.
Внезапно красноватое лицо трактирщика побледнело, и он испуганно покосился на двоих, что сидели за столиком, за моей спиной.
– Простите, я сказал что-то не так? Или быть может, я чем-то вас обидел? Тогда прошу вас меня простить, – попытался я исправить свою ошибку.
Ответить трактирщик ничего не успел, так как неожиданно справа от меня об стойку стукнулась пивная кружка и один из тех, кто сидел за столиком, подошёл ко мне.
– Стало быть, ты, приятель, утверждаешь, что видел девушку поместья Изельтвальд?
– Да месье, именно это я и сказал, – уверенно ответил я.
– Тогда не удивляйся, парень, тому, что ты сейчас услышишь. Ты повстречался с призраком Элении – дочки барона Изельтвальда, что давным-давно владел этим поместьем.
– Вы очевидно хотите надо мной подшутить, – уже почти обиделся я.
– Парень, послушай старого Андреаса, а потом пойди и проверь мои слова сам, настойчиво начал незнакомец. – Уже более пятисот лет назад, или что-то около того, в этих краях, как я уже тебе сказал, жил со своим семейством барон Изельтвальд. И была у него дочка необычайной красоты, которую от рождения нарекли Эленией. Многие отпрыски дворянских семей метили на её руку, но Эления отвергала их всех, одного за другим. Отец не чаял души в своей дочери, а потому не мог выдать её замуж против воли. Эления всё ждала того, кого примет её сердце. Так ей исполнилось двадцать два года, а её сердце всё ещё оставалось свободно. В те времена об удивительной красоте дочери барона Изельтвальда прослышал один его дальний родственник высокого сословия. Ныне его имя давным-давно затерялось в веках и до нас так и не дошло. Так вот, однажды он приехал в замок Изельтвальд посмотреть на неземную красоту Элении. И когда он увидел её, то, как и все остальные, начал свататься. Он не раздумывая предложил прекрасной Элении свою руку и сердце, но оказался отвергнут ею, как и все его предшественники. Однако настойчивый жених был чрезмерно честолюбив и потребовал, чтобы барон Изельтвальд выдал за него свою дочь насильно. За неслыханную наглость дерзкий дворянин был выдворен из замка, однако он оказался так могуществен, что собрал свою армию и решил наказать своих несговорчивых родичей. Со своим несметным войском он приступил к стенам замка Изельтвальд и начал затяжную осаду. Храбро сражались защитники замка, но запасы провизии были на исходе, а вода в подземной реке, протекающей под стенами замка – отравлена. Так Изельтвальд был взят измором. Жестокий барон перебил всех мужчин в замке, а Элению с торжествующим видом посадил в темницу одной из башен, что расположена над самыми водами озера. Он надеялся, что, посидев в темнице, Эления образумится и даст ему своё согласие, однако он ошибался. Эления ничего не ела и не пила из рук вероломных захватчиков. Она предпочла смерть – жизни с убийцей любимого отца. Говорят, что с тех пор печальная песня Элении частенько слышна над стенами давно разрушенного замка, а некоторые даже видели её своими глазами в ясные лунные ночи. Ещё говорят, что Эления по сей день ищет своего возлюбленного. Тот, кому она наденет на палец своё кольцо и станет её избранником. Возможно, только тогда она перестанет тревожить руины замка своим появлением, и её душа, наконец, упокоится с миром.
Досказав эту печальную историю, Андреас опрокинул свою кружку и одним махом осушил её до самого дна. Я же был совершенно обескуражен и даже не знал, что ему ответить. Наконец я собрался с духом и прокричал:
– Вы лжёте, месье, и скоро я докажу вам это!
Со слезами в глазах я выбежал из трактира и во весь дух побежал обратно по дороге, по которой сюда и пришёл около получаса назад. Уж и не знаю, сколько я носился по лесу, но лишь далеко за полдень я нашёл то, что так упорно искал. И всё же, то, что я нашёл, было не совсем тем, что я ожидал увидеть на том месте! С берега озера на меня смотрели пустые глазницы древних руин! Я не мог поверить своим глазам! Слёзы отчаяния сами собой покатились по моим щекам, потому как в тот самый миг я понял, что теперь Эления потеряна для меня навсегда. Я не стал сдерживать своих слёз, потому что знал, что теперь я здесь уже один. По разбитой булыжной мостовой, сплошь поросшей бурьяном, я прошёл во входную арку, ворота под которой уже давно сгнили. Теперь от великолепия, которое я своими глазами видел всего несколько часов назад, здесь уже ничего не осталось. В отчаянии я развернулся и уже хотел было бежать, куда глаза глядят, однако внезапно услышал, как под ногами что-то звякнуло. На мгновение я остановился и взглянул себе под ноги. Там, у самых моих ног, лежало то самое кольцо, которое этим утром надела мне на руку Эления!!! И хотя от всего того, что пришло в тот момент в мою голову мне стало жутко, я поднял кольцо и со всех ног побежал назад, в деревню.
С тех пор прошло уже более сорока лет. Я и теперь не могу забыть тот удивительный день, что подарила мне сама судьба, и наверное поэтому я так и не нашёл девушки, которая хоть частично могла бы заменить мне навеки потерянную Элению. Кольцо хозяйки моего сердца и поныне со мной, а её чудесный голос часто грезится мне по ночам.